В Волгоградской области установлен пожароопасный сезон. Сроки пожароопасного периода определены в постановлении на сайте региональной администрации. В подписанном документе говорится, что в Волгоградской области пожароопасный сезон в 2020 году установлен с 1 апреля по 31 октября.
О чем это говорит? О том, что в этот же период будет действовать запрет на посещение лесов. О том, что нельзя посещать лес практически круглогодично мы уже привыкли. Не только в нашем регионе, но и по всей стране. Этот регламент, пописанный однажды, остался навсегда. Ведь так гораздо проще – запретить, оштрафовать, не пустить.
Не все с этим согласны. Например, Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела Гринпис считает, что запрещая гражданам посещать леса, власти лишь увеличивают уровень пожарной опасности. Его сообщение опубликовал лесной форум Гринпис:
«На самом деле введение запретов на посещение лесов гражданами в современных российских условиях может привести лишь к увеличению пожарной опасности и ущерба, наносимого лесными пожарами. У этого есть несколько важных причин.
Запрещая гражданам посещать леса, особенно на длительный срок, власти нарушают законные и исторически сложившиеся права граждан - на благоприятную окружающую среду, на свободное и бесплатное пребывание в лесах, сбор грибов и ягод для собственных нужд. Даже если леса закрываются на какой-то относительно короткий период, у конкретного человека этот период может прийтись на отпуск, какое-то запланированное путешествие или что-нибудь подобное - и оно, разумеется, будет полностью испорчено запретом на посещение лесов. В результате лес становится для многих людей чужой, ненужной территорией, принадлежащей чиновникам, куда все равно не пускают, или хотя бы пытаются не пускать. К чужой территории, чужой собственности у многих людей и отношение соответствующее: не мое - ну и пускай горит. Это отношение усиливается, если доступ в леса закрывается избирательно - простым людям нельзя, а "начальству" можно (как правило, именно так оно и бывает). Многие люди вообще давно утратили ощущение, что они живут в своей стране, на своей земле, ходят по своему лесу, и это служит главной причиной безответственного и наплевательского отношения ко всему вокруг.
Закрывая леса, органы управления лесами теряют огромное количество потенциальных союзников, которые при правильной постановке дела могли бы не только сообщать об обнаруженных ими начинающихся пожарах, но и самостоятельно тушить небольшие возгорания. Если же посещение лесов запрещено, не каждый решится сообщить в лесничество или пожарную охрану об обнаруженном пожаре - поскольку позвонившего могут привлечь к ответственности за нахождение в лесу. Тем более не каждый решится самостоятельно тушить начинающийся пожар, опасаясь, что его не только накажут за нахождение в лесу, но еще и объявят поджигателем, который сам этот пожар устроил. Сколько бы региональные власти, Рослесхоз и МЧС ни призывали граждан сообщать им об обнаруженных лесных и прочих природных пожарах, граждане вряд ли будут это делать, если они находятся в лесу не совсем законно. При этом узнать, когда именно в лесу находиться можно, а когда нельзя, большинство граждан не может из-за того, что никто их своевременно не информирует о принимаемых властями решениях о закрытии и открытии лесов. В итоге многие предпочитают просто на всякий случай с властью не связываться, об обнаруженных пожарах не сообщать и в их тушение не ввязываться.
При почти полном отсутствии государственной лесной охраны и немощности государственной власти в целом запреты и ограничения на посещение гражданами лесов практически невозможно контролировать, и все это прекрасно понимают (в том числе потенциальные нарушители). В итоге получается, что запреты действуют только на законопослушных и в целом более культурных граждан, представляющих, как правило, наименьшую опасность для леса. На незаконопослушных, некультурных людей, на обиженных и не признающих право государство как-либо ограничивать их лесную свободу, эти запреты не действуют. Немалое количество людей наоборот готово действовать вопреки требованиям и запретам властей, особенно сейчас, когда авторитет государственной власти низок как никогда. В результате леса закрываются только от тех, кто потенциально мог бы даже помочь борьбе с пожарами, а для тех, кто служит основным источником пожаров, леса остаются открытыми.
Введение запретов на посещение лесов наносит очень серьезный ущерб репутации работников леса. Несмотря на то, что решения о запрете принимаются региональными властями (или муниципальными, на основании соответствующих решений региональных властей), в глазах общества ответственными за эти решения становятся "лесники" в широком смысле этого слова - те, кто непосредственно отвечает за леса. "Лесников" начинают воспринимать едва ли не как врагов народа, защищающих интересы власти, отнимающих у людей лес. Чем менее логичны и менее справедливы запреты, тем сильнее они провоцируют неприязнь населения к тем, кто обеспечивает выполнение этих запретов, тем ниже падает репутация и авторитет работников леса.
Понятно, что воздействовать на федеральные и региональные власти практически невозможно - они в большинстве своем самодостаточны и нечувствительны ни к интересам граждан, ни к логическим доводам. Чувствуя свое полное бессилие перед пожарами, они часто хватаются за последнюю спасительную соломинку, которой им кажется запрет на посещение лесов. Но руководителям лесного хозяйства, работникам леса не следует злоупотреблять запретами и ограничениями. Люди не должны воспринимать лес как что-то чужое, отнятое у них государством - только тогда можно будет ожидать от них ответственного отношения к лесу и к пожарной безопасности в нем».
